Философия науки

Время и пространство — важнейшие онтологические характеристики, которые являются конституирующими элементами любой картины мира. В классической теории познания, сложившейся под влиянием естественнонаучного знания, время рассматривалось как форма протекания всех механических, органических и психических процессов, условие движения, изменения и развития — будь то пространственное перемещение, качественное изменение, возникновение или гибель. Такое время — объективный параметр процессуальности — выступает как абсолютная математическая категория, не имеющая отношения к чему-то внешнему, одинаковая в своих свойствах как для природных, так и для социальных процессов. Его универсальными свойствами являются последовательность, линейность, необратимость.

В естественнонаучной картине мира время и пространство — абстрактные величины, формы бытия, в которые человек включен как безликое подчиненное существо, лишенное силы мысли, воли, возможности.

В человеческом сознании время предстает как событийный ряд, встраивающийся в темпоральность природных ритмов. Человек воспринимает время как изменение обстоятельств бытия. Настоящее связывается с актуальными реалиями, прошедшее составляет содержание человеческой памяти, будущее гипотетично конструируется как виртуальная реальность через осознание цели, желания, страха, надежды. Время — не простая длительность бытия, это всегда определенная история бытия, картина существования мира. Не случайно каждая цивилизация стремится к созданию своего календаря, определяющего ключевые моменты длительности. По определению Пауля Тиллиха, «время насыщено напряжениями, чревато возможностями, обладает качественным характером и преисполнено смысла». Время — это событие, имеющее человеческий смысл.

Особенность социально-гуманитарных наук состоит в том, что они не могут абстрагироваться от субъективного переживания и осмысления человеком времени и пространства. Смысл времени есть то значение, которое мы придаем определенному моменту, независимо от того, сколько он длится и когда происходит. Моменты времени неравнозначны, неоднородны. Иx значение для человека определяется мерой реализации человеческой сущности, степенью достижения поставленных человеком перед самим собой целей и задач. Время не выстраивается рядом с процессом, фиксируя последовательность и длительность его событий и этапов, а задается выбором пути, реализацией определенной возможности развития из множества возможностей, «вырисовывая» определенную ритмику конкретного процесса. Оно сотворяется субъектом, выстраивающим свою деятельность в процессе организации собственного бытия с уникальным ритмом развития.

В отличие от естественных наук, где отвлечение от темпоральных характеристик явления, от историзма часто рассматривается как условие преодоления релятивизма и объективности знания, описание времени и пространства в социально-гуманитарном знании отличается рядом особенностей. Во-первых, науки о духе и культуре уже имеют в качестве неявной базовой предпосылки некоторую картину мира, включающую естественнонаучные представления о пространстве и времени. Не обращаясь к ним напрямую и не всегда осознавая их неявное присутствие, гуманитарии создают свои тексты на основе этих предпосылок. Вместе с тем в этих текстах формируются или применяются представления о пространстве и времени, характеризующие социум, культуру, историю, духовный мир человека, которые не имеют физической или биологической природы. Это — социально-исторические время и пространство человеческого бытия и человеческой культуры.

Рассмотрение проблемы времени в гуманитарном знании во многом опирается на сформулированную И. Кантом идею субъективного времени, которое, с одной стороны, выступает априорным условием возможности опыта, а с другой — «формой внутреннего чувства, то есть созерцания нас самих и нашего внутреннего состояния», «непосредственным условием внутренних явлений (нашей души)», определяющим отношение представлений в нашем внутреннем состоянии. При этом имеется в виду не биофизическая характеристика процессов психики и не субъективное переживание физического времени (например, один и тот же интервал переживается по-разному в зависимости от состояния сознания и эмоционального настроя), а время «внутренних явлений нашей души», бытийственная (объективная) характеристика нашей экзистенции. Эта фундаментальная идея Канта о соотношении субъекта и времени послужила толчком для развития нового понимания времени в таких направлениях, как философия жизни, феноменология и экзистенциализм.

Французский мыслитель А. Бергсон, вдохновленный идеями Канта о времени как «внутреннем чувстве», разработал концепцию времени как длительности. Он трактовал время как непосредственный факт сознания, постигаемый внутренним опытом. Как длительность, время предстает неделимым и целостным, предполагает творчество новых форм и их развитие. Введение Бергсоном понятия длительности свидетельствует об определенной философской переориентации, связанной со становлением исторического самосознания науки, с попытками описывать саму реальность как историческую. Он осознает, что время человеческого, духовного и социального существования — это иная реальность, для исследования и описания которой нужны новые методы.
Подобный подход является главным в феноменологии. Вопрос о том, как мы осознаем время, перерастает у Гуссерля в вопрос о временности сознания, и основной смысл его заключается в том, что сознание «внутри себя» конституирует время, но не «отражает» его, не считывает его с объектов, а само раскрывается как временное. Таким образом, феноменологический метод анализа времени — это исключение объективного времени и рассмотрение внутреннего сознания времени темпоральным по своему характеру сознанием.

Для понимания природы времени и способов его описания в социально-гуманитарном знании особую значимость имеют опыт и идеи герменевтики. Время осмысливается здесь в различных формах: как темпоральность жизни, как роль временной дистанции между автором (текстом) и интерпретатором, как параметр «исторического разума», элемент биографического метода, компонент традиции и обновляющихся смыслов. В герменевтике время становится внутренней характеристикой жизни субъекта, ее основополагающим определением. Время рассматривается как особого рода категория духовного мира, обладающая объективной ценностью, необходимая для того, чтобы показать реальность постигаемого в переживании.

В отличие от естествознания, где время связано с пространством и движением, с понятием каузальности, в науках о духе и культуре время тесно связано с внутренним смыслом и памятью. В историческом времени прошлое и будущее одновременно проникнуты друг другом, настоящее всегда включает в себя прошлое и будущее.

В герменевтике существует еще один опыт осмысления времени, также значимый для понимания методологии социально-гуманитарных наук. Речь идет о «герменевтическом значении временного отстояния», как определил эту проблему Г. Гадамер в главном своем груде «Истина и метод». Как интерпретировать текст — из времени автора или из времени истолкователя (разумеется, если их время не совпадает)? Признается, что более позднее понимание текста обладает преимуществом: оно может быть более глубоким по отношению к изначальной трактовке, что говорит о неснимаемом различии между ними, заданном исторической дистанцией.

«Временное отстояние» не является некой пропастью, которую необходимо преодолевать, как полагает наивный историзм, требующий для получения объективности погружения в «дух изучаемой эпохи», в ее образы, представления и язык. Необходимо позитивно оценить отстояние во времени как продуктивную возможность понимания исторического события. Исследователи истории даже усиливают оценку значимости временного отстояния, полагая, что временная дистанция является условием объективности исторического познания. Это объясняется рядом факторов, в частности тем, что историческое событие должно быть относительно завершено, обрести целостность, освободиться от всех преходящих случайностей, что позволит достичь обозримость, преодолеть сиюминутность и личный характер оценок. Собственно герменевтическое видение проблемы отстояния во времени состоит в том, что дистанция позволяет проявиться подлинному смыслу события. Но если речь идет о подлинном смысле текста, то его проявление не завершается, это бесконечный процесс во времени и культуре. Характеризуя герменевтические подходы исследования времени, следует привести значимые результаты, полученные современным французским философом П. Рикером, который выдвинул идею времени как исторической памяти, вплетающей в себя индивидуальный и коллективный опыт. Живая историческая память, архивированная в историографии, связывает пространство и время, реализуя событийный план жизни. Рассказ времени (истории) осмысляется во времени рассказа (индивидуальной деятельности), формируя вымышленный опыт времени. Описание идет от индивидуальной «пространственности телесной» и окружающей среды к памяти коллективной, связанной с местами, освященными традицией (места памяти).

Обоснование фундаментальности «нефизического», исторического, экзистенциального времени связано с именем М. Хайдеггера. Поставив в своем главном труде «Бытие и время» вопрос о смысле бытия, он обнаруживает в качестве этого смысла время. Время предстает как тот горизонт, внутри которого достигается понимание бытия. Эта трактовка онтологии времени не только предваряет вычленение некоторых конкретных форм времени, но иначе определяет сам «статус» времени в понимании бытия, в понимании человека, его существовании и познавательной деятельности.

Объективное и субъективное, социальное и культурно-историческое время является формой бытия как социально-культурных процессов, так и организации самого социально-гуманитарного познания. Внутреннее время субъекта познания, встроенное в социальное и культурное время данной эпохи или общества, в целом, совпадает с временем самих социальных субъектов, выступающих как проявление объекта социального познания.

Следовательно, возникает проблема саморазличения времени субъекта познания, с одной стороны, и времени социальных субъектов, организованных в социально выраженную объективность — с другой. Где же здесь «разграничительная линия»?

Во-первых, это отличие возникает в силу статусного и функционального развития самих субъектов и объектов познания. Познающий субъект — индивидуальный или коллективный — гораздо более подвижен в своем времени, чем социальные субъекты-объекты. Он может конструировать не только современные ему, данные в настоящем состояния и отношения социума и культуры, но и перемещаться назад, реконструируя их прошлое, либо проектировать их будущее. Он может варьировать сам ход истории, исходя из предположения «а если бы…». Благодаря этому собственное время социальных и культурных объектов становится объектом отношения, анализа, оценки.

Во-вторых, внутреннее время познающего субъекта всегда является лишь «частью» бесконечно многообразного социального времени, которое по отношению к данному субъекту объективно. Познающий субъект «выкраивает» из многообразия объективного социального времени только различные «конструкции», построенные на основе выделенных связей, интересов и предпочтений этого субъекта, «горизонта» его собственного бытия и масштаба идентификации с другими. Поэтому задача состоит в том, чтобы собственное время такого субъекта смогло интегрироваться с важнейшими проявлениями времени социального, под которым можно понимать «форму структурирования, упорядочивания, организации человеческой деятельности как универсального способа бытия общественного человека».

С этой точки зрения социальное время всегда субъективно, в него встроены планы и цели, отношения и структуры, потребности и интересы, свобода самоосуществления индивидов и социальных групп, сообществ. Актуальное социальное время — это время развертывания субъективной стороны общественной жизни, выражающей именно дистанцирование от ставших структур, предметных комплексов и отношений. Но социально-историческое время впрессовано также и в предметы, выражая в них и через них социальную форму освоения реальности и социальные отношения, уровень развития техники, науки и культуры. Такое «объективированное» время субъективно существует лишь потенциально: оно актуализируется, «оживает» лишь тогда, когда содержание и значения предметов соединяются с формами человеческой деятельности, субъективности и свободы, встраивается в пространство реализации этих последних.

Время культуры выступает как «характеристика длительности существования, ритма, темпа, последовательности, координации смены состояний культуры в целом и ее элементов, а также их смысловой наполненности для человека. Для культурологического исследования существенны как субъективные формы восприятия времени, так и объективированные с помощью образных, словесно-знаковых, символических, понятийных средств представления о временных характеристиках бытия… Специфика времени культуры в том, что оно, в отличие от материальных предметов, не может быть воспринято с помощью органов чувств, а потому его образ переплетен с определенными метафорами и обусловлен ими Время культуры, выражающее самые глубинные особенности миропонимания, — одна из категорий культуры».