Любые студенческие работы по приятным ценам. Постоянным клиентам - скидки! Оставьте заявку и мы ответим Вам по стоимости работ в течении 30 минут!
Эпоху Средневековья относят к III в. н. э., а ее завершение к XIV—XV вв. Знания, которые формируются в эпоху Средних веков в Европе, вписаны в систему средневекового миросозерцания. Средневековая культура определялась церковно-религиозной идеологией, которая регулятором всех сторон жизни обитателей средневековой Европы. Основой религиозного мировоззрения средневековья являлась схоластика, для которой, характерно стремление к всеохватывающему знанию, что вытекает из представлений, заимствованных из античности: подлинное знание – это знание всеобщее. Но обладать им может только творец, только ему доступно знать, и это знание только универсальное. В этой парадигме нет места знанию неточному, частному, относительному.
Истина оказывалась в полном ведении Божества, так что «христиане должны остерегаться тех, кто философствует сообразно стихиям мира сего, а не сообразно Богу, которым сотворен сам мир», – подчеркивал Августин. Средневековье предложило множество аргументов, опровергавших возможность истинного познания природы вне божественного откровения. Считалось, что науку необходимо подчинять мудрости, доступной лишь божественному разуму. В рамках официальной доктрины средневековья главенствуют вера и истины откровения. Разум теряет роль главного арбитра в вопросах истины, ликвидируется самостоятельность природы. Бог, благодаря своему всемогуществу, может действовать и вопреки естественному порядку.
Теологическая ориентация средневековья очень хорошо прослеживается в текстуальном анализе идей великих мыслителей того времени. Так, в высказывании Тертуллиана (ок. 160 – после 220) отмечается: «...напрасны потуги философов, причем именно тех, которые направляют неразумную любознательность на предметы природы прежде, чем на ее Творца и Повелителя...». Ведь «философы только стремятся к истине, особенно недоступной в этом веке, христиане же владеют ею. Ибо с самого начала философы уклонились от источника мудрости, т.е. страха Божьего». Пожалуй, в окончательном виде кредо средневековья было сформулировано пером Фомы Аквинского: «...необходимо, чтобы философские дисциплины, которые получают свое знание от разума, были дополнены наукой, священной и основанной на откровении. Священное учение есть такая наука, которая зиждется на основоположениях, выясненных иной, высшей наукой; последняя есть то знание, которым обладает Бог, а также те, кто удостоен блаженства... Эта наука – теология, к другим наукам она прибегает как к подчиненным ей служанкам».
В науке господствовал схоластический метод с его необходимым компонентом – цитированием авторитетов, что лишало первостепенной значимости задачу по исследованию Природы. В средневековье оформился специфический и решающий критерий истинности, а именно ссылка на авторитет, которым в контексте средневековой культуры был Бог. С течением времени схоластика все более становится догмой. Ее положения считаются непогрешимыми и окончательными. В XIV-XV вв. схоластика, которая пользовалась одной только логикой и отрицала эксперименты, становится очевидным тормозом для развития естественнонаучной мысли в Западной Европе.
Средневековая наука имеет характерные особенности. Так как познавательная деятельность носит теологически-текстовой характер, то анализу подвергаются не вещи и явления, а понятия. Прежде всего, оно выступает как правила, в форме комментария. Второй особенностью средневековой науки является тенденция к систематизации и классификации. Именно средневековье с его склонностью к классификации наложило свою печать и на те произведения античной науки и философии, которые были признаны каноническими в средние века. Компиляторство, как составление из чужих произведений «своего», – это весьма характерная черта средневековой науки.
Формируется жесткая цензура, все противоречащее религии подлежит запрету. Так, в 1131 г. был наложен запрет на изучение медицинской и юридической литературы. Средневековье отказалось от многих идей античности, не вписывающихся в религиозные представления.
В особом, преимущественном положении находилась логика, ибо, как справедливо полагал Боэций, «всякий, кто возьмется за исследование природы вещей, не усвоив прежде науки рассуждения, не минует ошибок... Таким образом, размышления о логике заставляют прийти к выводу, что этой столь замечательной науке нужно посвятить все силы ума, чтобы укрепиться в умении правильно рассуждать: только после этого сможем мы перейти к достоверному познанию самих вещей»[9]. Он понимал логику как рациональную философию, которая служит средством и орудием и с помощью которой получают знание о природе вещей. Логику как науку о доказательстве в рассуждениях ценил очень высоко Пьер Абеляр, утверждавший, что наука логики имеет большое значение для всякого рода вопросов и что первым ключом мудрости является частое вопрошание. В основе логики лежит дедукция Аристотеля, которую истолковывают как процесс нисхождения, который начинается от чего-то наиболее общего, фундаментального и .первичного и растекается на все остальное. В такой интерпретации весьма узнаваемо сходство дедукции и эманации, предполагающей истечение из лона порождающего характеристик, особенностей и сущностей более простого порядка.
Процесс познания сосредоточивалась в двух почти не связанных друг с другом организациях.
Одной из них были университеты. Первые университеты в Западной Европе появились именно в классическое Средневековье. Так, в конце XII – начале XIII вв. были открыты университеты в Парижский[10] (Франция, 1253), Оксфордский (Англия, 1117), Кембриджский (Англия, 1209), Болонский (Италия, 1088), Саламанкский (Испания, 1218), Прага (Чехия, 1348). В средние века не было отделения высшего образования от среднего, поэтому в университетах и существовали младший и старшие факультеты. После изучения латыни в начальной школе поступали в университет на подготовительный факультет. Здесь он изучал "семь свободных искусств" (septem artes liberales), состоявших из двух циклов
1) тривиум (trivium--"перекресток трех путей знаний": грамматика, риторика, диалектика);
2) квадривиум (quadrivium--"перекресток четырех путей знания": музыка, арифметика, геометрия, астрономия).
Только после изучения этих двух циклов предоставлялось право поступать на старшие факультеты: юридический, медицинский, богословский. Отметим, что в школах, затем в университетах логика преподавалась по Аристотелю, риторика по Цицерону. Основой изучения арифметики и геометрии были сочинения Пифагора и Эвклида, астрономии – Птоломея.
Другой можно считать опытно-экспериментальное исследование природы, которое сосредоточилось в мастерских живописцев, скульпторов, архитекторов, в лабораториях магов и алхимиков. Практика создания предметов искусства толкала первых и поиск философского камня вторых на путь экспериментирования. Таким образом формировались области знаний, которые подготавливали возможность рождения науки, хотя они представляли сплав умозрительности и грубого наивного эмпиризма. Средневековые ученые, как правило, выходцы из арабских университетов, свое знание называли натуральной магией, понимая под ней надежное и глубокое познание тайн природы. Магия понималась как глубокое знание скрытых сил и законов Вселенной без их нарушения и, следовательно, без насилия над Природой. Оккультные науки, в XV веке переживавшие свой расцвет – алхимия, астрология, герметизм, каббала – стали мощной струей, размывающей самое основание средневекового миропонимания. Заявляющий претензии на обладание неким тайным, эзотерическим знанием, а также на искусство управления таинственными силами природы, оккультизм вполне отвечал пробудившейся жажде познания людей.
Говоря о восточной средневековой науке, можно отметить важнейшую роль арабского мира в том, что бесценное наследие античного мира было усвоено и передано далее Западной Европе. Именно арабы явились учителями и воспитателями латинского Запада. Основная книга Птолемея "Математическое построение" была переведена на арабский язык под названием "Альмагисте" (великое), и затем вернулась в Европу как "Альмагест", став господствующим трактатом средневековой астрономии на протяжении четырнадцати веков. Первые переводы греческих философских и научных трудов на латинский язык были осуществлены не непосредственно с греческого, а с их арабских версий, а произошло это потому, что в западной Европе не было никого, способного понять такие трудные книги, как «Физика» или «Метафизика» Аристотеля или «Альмагест» Птолемея. Поэтому без помощи Фараби, Авиценны или Аверроэса европейцы никогда к такому пониманию и не пришли бы. Греческое влияние отразилось на стиле сочинений арабских авторов, которые характеризует систематичность изложения материала, полнота, строгость формулировок и доказательств, теоретичность. Вместе с тем в этих трудах присутствует характерное для восточной традиции обилие примеров и задач чисто практического содержания. В таких областях, как арифметика, алгебра, приближенные вычисления, был достигнут уровень, который значительно превзошел уровень, достигнутый александрийскими учеными. Ученые Ближнего и Среднего Востока продолжали развивать наследие Эллады, стараясь объединить его с новым алгебраическим учением.
Интерес для нас представляет личность Мухаммеда ибн Муса ал-Хорезми (780—850), автора нескольких сочинений по математике, которые в ХП в. были переведены на латынь и четыре столетия служили в Европе учебными пособиями. Через его «Арифметику» европейцы познакомились с десятичной системой счисления и правилами (алгоритмами – от имени ал-Хорезми) выполнения четырех действий над числами, записанными по этой системе. Ал-Хорезми была написана «Книга об ал-джебр и ал-мукабала», целью которой было обучить искусству решения уравнений, необходимых в случаях наследования, раздела имущества, торговли, при измерении земель, проведении каналов и т.д. «Ал-джебр» (отсюда идет название такого раздела математики, как алгебра) и «ал-мукабала» – приемы вычислений, которые были известны Хорезми еще из «Арифметики» позднегреческого математика (Ш в.) Диофанта. Но в Европе об алгебраических приемах узнали только от ал-Хорезми. Никакой специальной алгебраической символики у него даже в зачаточном состоянии еще нет. Запись уравнений и приемы их решений осуществляются на естественном языке.
Алъ-Фараби (870—950) первым среди арабоязычных философов осмыслил и в известной мере доработал логическое наследие Аристотеля. Мыслитель собрал и упорядочил весь комплекс аристотелевского «Органона» (присоединив к нему «Риторику», до тех пор неизвестную среди арабоязычных философов), написал комментарии ко всем его книгам и несколько собственных работ по ~ вопросам логики. За заслуги в развитии логического знания он получил почетный титул «Второго учителя» («Первым» считался сам Аристотель).
Как и в античности, в арабоязычном средневековье было немало ученых-энциклопедистов, сделавших значительный вклад в различные науки. Наиболее замечательное в области физики имя – алъ-Хайсам аль-Газен (965—1039) из Басры. Его труд по оптике, изданный на латинском языке в конце XVI в. и оказавший влияние на Кеплера, не только трактовал законы отражения и преломления света, но и давал поразительно точное для того времени описание строения глаза.
Среднеазиатский ученый аль-Бируни (973—1048), в произведениях которого трактовались вопросы математики, астрономии, физики, географии, общей геологии, минералогии, ботаники, этнографии, истории и хронологии. Так, Бируни установил метод определения географических долгот, близкий к современному, а также определил длину окружности Земли. Впервые на средневековом Востоке великий ученый сделал предположение о возможности обращения Земли вокруг Солнца. В своих трудах Бируни привел достаточно точные математические константы (например, определения удельных весов минералов), определил их распространенность (а также распространенность руд, металлов, сплавов), подробно описал календарные системы различных ближневосточных народов. Географические познания Бируни весьма показательны для успехов этой науки в арабоязычном мире, в котором широкая торговля в странах Южной Азии, Африки и Европы развивала географическую и этнографическую любознательность. Бируни, живший в Индии и изучавший санскритскую литературу, написал большой труд об этой стране. Следует также отметить, что он первым познакомил индийских ученых с достижениями древнегреческой математики и астрономии, переведя некоторые из трудов античных ученых на санскрит.
К наиболее ярким представителям ближневосточного средневековья можно отнести Омара Хайяма (1048—1131), великого иранского ученого и значительного философа, великолепного поэта, автора всемирно известных четверостиший (рубай). В качестве ученого Хайям больше всего сделал в математике. В алгебре он систематически изложил решение уравнений до третьей степени включительно, написал «Комментарии» к «Началам» Евклида. Значительны достижения Хайяма в области астрономии: взамен лунного календаря, принесенного арабами, он возвратился к солнечному календарю, который был принят в Иране и Средней Азии до арабского завоевания, и усовершенствовал его.
АбуАли ибн Сына (Авиценна) (980—1037) – философ, математик, астроном, врач, чей «Канон врачебной науки» снискал мировую славу и представляет определенный познавательный интерес сегодня. На основе идей Аристотеля он создал своеобразную классификацию наук.
Ибн-Рушд (1126—1198) – философ, естествоиспытатель, добившийся больших успехов в области алхимии, автор медицинских трудов, комментатор Аристотеля, был сторонником единого интеллекта и космического детерминизма. Он считал, что активный интеллект, существуя вне и независимо от индивидуумов, есть вечный коллективный разум рода человеческого, который не возникает, не уничтожается и заключает в себе общие истины в обязательной для всех форме. Он есть субстанция истинно духовной жизни, и познавательная деятельность индивидуума образует лишь частное проявление ее. Разумное познание человека есть, следовательно, безличная и сверхличная функция: это временная причастность индивидуума к вечному разуму. Последняя есть та общая сущность, которая реализуется в высших проявлениях индивидуальной деятельности.
В течение всего Средневековья медленно развивавшаяся наука Исламского мира служила как бы "холодильником открытий". Здесь высшие достижения Эллады дожидались дерзких и умелых пользователей и продолжателей. Напротив, застывшая ученость имперского Китая стала в ту пору "холодильником интеллигенции". Только в XVIII веке, когда новые дерзкие европейцы прорвались в Китай, они вызвали там пробуждение великих природных сил. К XX веку китайские ученые вновь вошли в число передовых умов человечества: это выразилось и в нобелевских премиях, и в математических открытиях.
Можно со всей основательностью сделать вывод, что ни один географический регион, ни один конкретный народ не может в полной мере считать себя «чудотворцем», породившим удивительное детище – современную науку. По своему содержанию наука глубоко наднациональна и способна впитать открытия любых народов.